ПОВЕСТЬ О ПЕТРЕ И ФЕВРОНИИ МУРОМСКИХ

Повесть о житии святых новых чудотворцев Муромских - благоверного и преподобного и достохвального князя Петра, нареченного в иноческом чине Давидом, и супруги его, благоверной и преподобной княгини Февронии, нареченной во иноческом чине Ефросинией.

Повесть эта написана, вероятно, в XV веке. В ней передается народное предание о жизни благоверных правителей города Мурома, князе Петре и княгине Февронии, живших в XIII столетии и скончавшихся в один день в 1228 году.

Благослови, отче.

Есть в Русской земле град, называемый Муром. Некогда княжил в нем самодержавный благоверный князь, именем, как говорят, Павел. Диавол же, искони ненавидящий весь род человеческий, подослал страшного летающего змея к жене князя сего, чтобы совращать ее на блуд. И являлся сей змей жене в своем змеином обличии, а приходящим людям казалось, будто это сам князь сидит с женою своею. И долго длился этот обман, пока жена, устав бороться, решилась, наконец, не таиться, а все мужу поведать: змей-то страшный одолевать ее начал.

Задумался князь, как ему змея прогнать, да ничего придумать не мог. И сказал он жене так:

- Слушай: как явится он к тебе опять, как начнет беседу, так ты хитростью и выведай у него, какая смерть ему страшна. Если сумеешь это вызнать и нам рассказать, то не только в веке нынешнем освободишься от злого его дыхания и сопения, и от всей его мерзости, о которой и говорить срамно, но и в будущем веке нелицемерного Судию Христа умилостивишь.

Жена мужнины слова вложила в сердце твердо, решив: "Добро! Так тому и быть".

Вот однажды прилетает к ней страшный тот змей. Она же, добрую память в сердце имея, начала подольщаться к страшилищу тому. Долго она его хвалила с почтением, и так хваля, спросила: много, мол, ты знаешь, а знаешь ли сроки кончины своей, и какова она будет, и отчего? Этот же страшный соблазнитель, обманутый добрым обманом верной жены, не думая, что тайну свою раскрывает, сказал:

- Смерть моя от Петрова плеча, от Агрикова меча!

Жена, услыхав такую речь, сохранила ее твердо в сердце своем, и когда страшилище то улетело, поведала князю, мужу своему, что сказал змей. Тут князь и совсем растерялся: что значит "смерть от Петрова плеча, от Агрикова меча"?

Был же у него брат, именем Петр. Услышал князь Петр, что змей от его тезки смерти ждет, исполнился мужества и начал мыслить, как бы ему змея убить. Одно его смущало: не ведал он, что это за Агриков меч и где его добыть.

Был у князя Петра обычай: ходить по церквам, ища уединения. За городом в женском монастыре стояла церковь Воздвижения Честного и Животворящего Креста. Пришел туда князь, чтобы помолиться в одиночестве. Тут явился ему некий младенец и сказал:

- Княже! Хочешь ли, покажу тебе Агриков меч?

Он же, помня желание свое, воскликнул:

- Покажи! Хочу его видеть!

Говорит ему младенец:

- Иди за мною.

И показал ему в алтарной стене меж камней скважину, где и лежал меч. Благоверный князь Петр взял тот меч и с того дня начал искать подходящего времени, чтобы убить змея.

Каждый день ходил он поклониться брату своему и снохе. Вот как-то, поприветствовав брата, отправился он в покои княгини и там увидал ее сидящей с мужем.

- Что же это такое? - спросил князь Петр на обратном пути у слуги. - Как сумел брат меня обогнать и первым в покои к жене прийти? Я ведь и не мешкал нимало…

Отвечал ему слуга:

- Нет, господин, брат твой не выходил из своих палат!

Все тогда понял князь и подивился пронырству лукавого змея. Вернулся он к брату и сказал:

- Останься, брате, в палатах своих, не выходи никуда, жди меня. Ныне иду биться со змеем, да с Божией помощью убит будет лукавый.

Взял он Агриков меч, пришел к снохе своей, нашел там змея, оборотившегося князем, и твердо уверя себя, что то не брат, но чудовище, ударил его мечом. Змей же, явившись в своем истинном обличии, начал корчиться, биться и, прежде чем умер, забрызгал князя своей кровью.

И от скверной той крови пошли по телу князя струпы и язвы, и тяжко заболел князь. В болезни своей искал он от врачей исцеления, но ни единый помочь ему не смог.

† † †

Слышал князь Петр, что в Рязанской земле есть много искусных врачей, и повелел везти себя в пределы Рязанские, ибо сам от великой болезни своей не мог на коне сидеть. Прибыв же в Рязанскую землю, послал дворню свою искать врачей.

Некий юноша из приближенных князя в поисках забрел в село, называемое Ласково. Подошел он к первому дому, и никем не встреченный, вошел в ворота. Поднимается на крыльцо - никого. Вошел в горницу и видит чудное зрелище: сидит посреди горницы девица, ткет полотно, а перед нею скачет заяц.

Говорит девица:

- Худо дому без ушей и палатам без очей!

Юноша тот не понял ее слов и спрашивает:

- Где тут хозяин? Живет ли в доме сем человек мужеска полу?

Отвечает девица:

- Отец мой с матерью пошли взаймы плакать, а брат отправился через ноги за смертью следить.

Совсем удивился юноша:

- Что за чудеса я вижу? Ты сидишь одна в дому, перед тобой заяц скачет, а ты мне словеса странные глаголешь, и не могу я твоих слов понять!

Она же отвечала:

- Сего ли не разумеешь? Ты зашел в дом, застал меня неприбранной, а был бы у нас пес, он бы тебя почуял и залаял. Вот и выходит, что собака - для дома уши. А был бы у нас малый ребенок, он бы тебя увидел и мне бы сказал. Малое дитя - для палат очи. О родителях моих я сказала, что они на похороны пошли: сейчас они о покойнике плачут, а как сами преставятся - по ним будут плакать; вот что такое "плач взаймы". Брат же мой, как и отец, живет тем, что дикий мед в лесу собирает, по деревьям лазает. На дерево лезет - за ногами следит, чтобы не оступиться да не убиться. Вот это и значит: "через ноги за смертью следить".

Говорит ей юноша:

- Вижу, разумна ты!.. Скажи мне имя свое.

Она отвечает:

- Имя мне Феврония.

Он ей говорит:

- Я Муромского князя Петра слуга. Ищем мы для князя нашего врачей, да не знаем тут никого. Не подскажешь ли ты, к кому нам обратиться? Если человек тот уврачует князя, то получит дорогие подарки.

Она отвечает:

- Веди князя твоего сюда. Если будет он сердцем добр и в ответах смиренен, будет и здрав!

Юноша скоро возвратился к князю и поведал ему все, что случилось. Благоверный князь Петр говорит:

- Везите меня к той девице!

И повели его в село Ласково, а вперед князь послал слуг, приказав им передать: "Кто меня хочет лечить, пусть лечит и подарки большие получит". Девица же Феврония княжеским слугам твердо сказала:

- Я хочу князя лечить, но подарков от него не требую. Скажите ему так: "Если не стану его супругой, к чему мне тогда и лечить его?"

Вернулся слуга, передал ее слова. Князь же Петр не захотел те слова и к сердцу принимать, думая: "Как мне, князю, жениться на дочери древолазца?", но отправил к Февронии послов:

- Скажите, что если есть врачество, то пусть врачует; а если исцелит, то возьму ее в жены.

Слуги так и передали княжье слово. Она, взяв сосудец малый, почерпнула хлебной закваски и, дунув на нее, сказала:

- Пусть истопят вашему князю баню, и пусть в бане помажет он струпы и язвы сей закваской, но один струп пусть оставит непомазан. И здрав будет!

Услышав такое, князь приказал истопить баню, но, желая испытать девицу, вправду ли так умна, как о ней юноша говорил, послал к нее слуг своих с малым пучком льна: если, мол, девица сия действительно премудра и хочет за меня замуж выйти, то пусть из этого льна учинит мне, пока я в бане моюсь, рубашку и порты, и полотенце.

Слуга принес ей лен и передал княжеские слова. Она ему говорит:

- Влезь на печь, найди там поленце и принеси сюда.

Он принес ей поленце. Она, отмерив пядью, говорит:

- Отсеки вот столько.

Он отсек. Она говорит:

- Отнеси это князю и скажи: "Пока я лен чешу, пусть сделает из этого обрубка ткацкий станок, чтобы мне было на чем выткать полотно".

Слуга принес князю обрубок поленца и речь девичью сказал. Князь удивился ответу ее.

Пришло время князю в баню идти. Повелением девицы помазал он хлебной закваской все свои струпы и язвы, лишь один струп оставил. И вышел из бани, чувствуя себя лучше. Наутро же исчезли с тела его все струпы, кроме одного, который он по девичьим словам, не помазал. И все удивлялись скорому исцелению. Но в жены девицу он взять не захотел - мужицкого, мол, роду, - а послал ей богатые дары. Она же те дары не приняла.

Поехал князь Петр в Муром, во отчину свою, совсем здоровым, но был на нем струп, не помазанный повелением девичьим. И начали от того струпа новые язвы расходиться по телу уже в первый день на пути в Муром. И вскоре покрылся Петр многими язвами, как и прежде.

И вновь возвратился он к девице за исцелением. Подошел к ее дому и со стыдом стал просить врачества. Она же, нимало не гневаясь, сказала:

- Если будет мне супругом, уврачую его.

Он тогда дал твердое слово, что возьмет ее в жены. Она его и исцелила тем же способом, что уже сказан нами. Он, исцеление получив, женился на ней. Так и стала она княгиней Февронией.

† † †

Пришли они во отчину свою, град Муром, и жили во всяком благочестии, ни едину из Божиих заповедей не нарушая. Немного времени прошло - отошел князь Павел жития сего, благоверный же князь Петр по брате своем стал единым самодержцем граду Мурому.

Княгиню же Февронию бояре его не любили, обижались за жен своих: не по роду своему стала она княгиней, но Господа ради, прославляющего ее за доброе житие.

Вот некто из приближенных пришел к благоверному князю Петру жаловаться на нее: мол, из-за стола всякий раз неприлично княгине встает - крошки хлебные в руку сметает, словно голодная. Благоверный князь Петр, желая испытать ее, повелел накрыть общий стол. Когда же кончился обед, она, по своему обычаю, смела крохи себе в ладонь. Князь Петр поймал ее за руку, разжал ей ладонь, а там - ладан благовонный и фимиам. С того дня оставил ее и больше не испытывал.

Через многое время приходят к нему бояре и говорят в ярости:

- Хотим все праведно тебе служить и самодержцем иметь тебя, но Февронию в княгинях видеть не хотим, и чтоб она женами нашими государствовала не желаем. Если хочешь самодержцем оставаться, бери другую княгиню. Феврония же, взяв довольно богатства, пусть идет куда хочет!

Благоверный же князь Петр, по обычаю своему нимало не гневаясь, со смирением отвечал:

- Скажите Февронии. Послушаем, что ответит.

Они же, неистовые, исполнясь безстыдства и злого умысла, решили учредить пир. И устроили его. И когда уже были в подпитии, начали разводить безстыдные речи, словно псы лающие. Говорили они:

- Государыня княгиня Феврония! Весь град и все бояре обращаются к тебе: дай нам, чего мы у тебя попросим!

Она говорит:

- Возьмите то, что просите.

Они же едиными устами говорили:

- Мы ведь все, госпожа, хотим, чтобы князь Петр самодержствовал над нами, а жены наши не хотят, чтобы ты над ними господствовала. Возьми богатства довольно себе и иди куда хочешь!

Она и говорит:

- Обещала я вам, что все, чего ни попросите, примите. Я же вам скажу: дайте и мне то, чего я у вас попрошу.

Они же, от злобы не предвидя будущего, сказали с клятвой:

- Чего ни попросишь, безпрекословно дадим!

Она и говорит:

- Ничего не попрошу, только супруга моего, князя Петра!

Они в ответ:

- Если сам он так захочет, мы возражать не станем.

Внушил им враг мысли, что если князя Петра не станет, то они иного самодержца изберут, ибо каждый из бояр в уме держал, что сам он самодержцем станет.

Блаженный же князь Петр не прилежал сердцем к временному своему самодержавию, помнил только заповеди Божии, и по заповедям Его шествуя, держался тех слов, что богогласный Матфей в своем Благовести вещает: "Иже аще пустит жену свою, разве словеси прелюбодейнаго, и оженится иною, прелюбы творит". Этот блаженный князь по Евангелию поступил: княжение свое за ничто почел, лишь бы против заповедей Божиих не пойти.

Злочестивые же бояре дали им ладьи речные - ведь у града того протекает река, называемая Окою. И поплыли князь с княгинею на ладьях по реке. Был же на судне некий слуга блаженной княгини Февронии, и жена его на том же судне помещалась. Человек тот принял помысл от лукавого беса и воззрел на святую с блудным желанием. Она же угадала злой помысл своего слуги и обличила его, сказав:

- Встань с правого борта ладьи и зачерпни воды из реки.

Он зачерпнул. Она повелела ему отхлебнуть той воды. Тот отхлебнул. Тогда она снова говорит:

- Теперь встань с левого борта и снова воды зачерпни.

И опять повелела она ему испробовать воду на вкус. Он испробовал. Тогда она спрашивает:

- Равна ли вода по вкусу или с одного борта послаще будет?

Он отвечает:

- Что тут, что там - одинаковая вода.

Тут она и говорит:

- Вот так же и естество женское: что у одной, то у другой - равно. Зачем ты, жену забыв, о чужих помышляешь?

Человек тот понял, что есть у нее прозрения дар, и с тех пор боялся худое о ней помышлять.

Близился вечер, начали к берегу причаливать. Тут одолели блаженного князя Петра раздумья: "Как буду дальше жить, своею волею самодержавие оставив?" Предивная же княгиня Феврония отвечает ему:

- Не скорби, княже: милостивый Бог, Творец и Промыслитель всему, не оставит нас в нищете!

На том берегу стали блаженному князю Петру ужин готовить. Повар нарубил деревца малые и на них котлы повесил. После ужина святая княгиня Феврония увидела те деревца, благословила их и сказала:

- Да будут на утро они деревами великими, с ветвями и листьями!

Так и стало. Проснувшись утром, увидели все дерева великие с ветвями и листьями. И когда уже хотели люди княжеские грузить пожитки на ладьи, пришли вельможи из града Мурома со словами:

- Господине княже! От всех вельмож, от всего града пришли мы к тебе, да не оставишь нас, сирых! Возвратись в свое отечество! Многие вельможи в городе погибли от меча: каждый хотел державствовать, и многие друг друга перебили. Те же, кто остались, со всем народом молят тебя: господине княже! Хоть и прогневали тебя, и раздражили, и не хотели, чтобы княгиня Феврония владычествовала над женами нашими, но теперь кланяемся со всеми домочадцами и рабами своими: и зовем, и любим, и молим - не оставь нас, рабов твоих!

† † †

И блаженный князь Петр с блаженной княгиней Февронией возвратились в град свой. И державствовали в граде своем, ходя во всех заповедях и оправданиях Господних безпорочно, принимая мольбы и творя милости всем, под их властью сущим, словно чадолюбивые отец и мать. Ибо имели они ко всем любовь равную, не любили ни гордости, ни грабительства, и богатство свое тленное не щадили, но в Бога богатели. Были они своему граду истинные пастыри, а не наемники; градом правили, служа правде, с кротостью, а не с яростью. Странников принимали, голодных кормили, нагих одевали, бедных от напастей избавляли.

Когда же к концу близилось правление их, умолили они Господа, чтобы им в один и тот же час вместе преставиться. И повелели положить их в одну могилу, чтобы в одном камне лежали два гроба, с одною лишь перегородкой между ними. Сами же они в один и тот же день облеклись в монашеские ризы. И наречен был князь Петр в иноческом чину Давидом, преподобная же княгиня Феврония наречена была Ефросинией.

В то же время преподобная Феврония, нареченная Ефросиния, в соборный храм Пречистой своими руками шила воздух с ликами святых. Преподобный же и блаженный князь Петр, нареченный Давид, прислал к ней сказать: "Сестро Ефросиние! Хочу уже отойти от тела, но жду тебя, чтобы вместе нам разрешиться". Она же отвечала: "Подожди, господине, пока дошью воздух во святую церковь!" Он вторично посылает к ней: "Не в силах я долго ждать тебя!" И в третий раз посылает: "Хочу уже преставиться и не могу тебя ждать!" Она в то время заканчивала работу, и не успела у одного святого ризы дошить, только лик его закончила, но воткнула иголку и нить перевязала, и послала Петру сказать, что вместе преставляться будут. И, помолившись, предали души свои святые в руце Божии месяца июля в 25 день.

По преставлении же их хотели люди положить блаженного Петра в городе у соборной церкви Пречистой Богородицы, а Февронию за городом в женском монастыре у церкви Воздвижения Святого Животворящего Креста, рассуждая так: "Раз были эти святые в монашеском чине, значит, не следует их рядом в могилу класть". Так и сделали, общую же могилу, вытесанную в камне, что находилась у того же соборного храма Пречистой, оставили пустой.

Утром проснувшись, обнаружили люди, что раздельные гробы князя с княгиней пусты, святые же тела их лежали в общей могиле у храма Богородицы. Люди неразумные, при жизни Февронии покоя не дававшие, и по честном ее преставлении своего обычая не оставили: снова переложили их в разные гробы и в разные концы разнесли. И снова на утро обнаружились святые в общей могиле. И больше уж не смели люди прикоснуться к святым их телам и оставили их там, где они сами повелели: у соборной церкви Рождества Пресвятой Богородицы, посреди города, которому они даны были на просвещение и спасение; те же, кто с верою прикладываются к святым мощам их, неоскудное исцеление принимают.

Мы же по силе нашей приложим наше хваление им:

Радуйся, Петре, яко дана ти бысть власть убити летящаго змия. Радуйся, Февроние, яко в женстей главе святых муж мудрость имела еси.

Радуйся, Петре, яко струпы и язвы на теле своем нося, доблествене скорби претерпел еси. Радуйся, Февроние, яко от Бога имела еси дар в девственней юности недуги целити.

Радуйся, Петре, яко заповеди ради Божия самодержавства волею оступи, еже не оставити супруги своея. Радуйся, дивная Февроние, яко твоим благословением во едину нощь малое древие велико возрасте и изнесоша ветви и листвие.

Радуйтася, честная главо, яко во одержании ваю в смирении и в молитвах и в милостыни, без гордости пожиста; тем же Христос дарова вам благодать, яко и по смерти телеса ваю неразлучно во гробе лежащее, духом же предстоита Владыце Христу. Радуйтася, преподобная и преблаженная, яко и по смерти исцеление с верою к вам приходящим невидимо подаета!

Но молим вы, о преблаженныя супруги, да помолитеся о нас, творящих верою память вашу.

Помяните же и меня, грешнейшего, списавшего сие, елико слышал; не ведая, что другие писали, ведущие больше меня. Если и грешен я, и груб, но на Божию благодать и на щедроты Его уповая, и на ваше моление ко Христу надеясь, трудился мыслями. Хотел вас, святые, на земле хвалами почтить, но даже не коснулся хвалы. Хотел ради вашего смиренного самодержавия и преподобия по преставлении вашем венцы вам сплести, но даже не коснулся плетения. Прославлены вы на небесах и венчаны истинными нетленными венцами от общего Владыки Христа, Ему же подобает всякая слава, честь и поклонение со безначальным Его Отцом и Пресвятым и Благим и Животворящим Духом, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.